СОКОЛОВ Илья Осипович (1777 – 30.03.1848, Москва), – знаменитый руководитель цыганского хора 1-ой половины XIX века, певец, гитарист, танцор, собиратель цыганских и русских народных песен. Илья Соколов относился к цыга-нам графа А. Г. Орлова. Он рос в самобытной среде, где русская песня получала новую исполнительскую жизнь. Цы-гане пели популярные русские песни – "Лучину", "Не бушуйте вы", "Заходили чарочки" – с заметными изменениями, увлекавшими и удивлявшими слушателей. Просвещенный меломан А.В. Мещерский писал об этом: "Сохраняя истинно народный, свойственный русским или малороссийским пес-ням грустный или игривый характер, цыгане умели модули-ровать их по-своему и, ничего не меняя в их наивности, с необыкновенным искусством выражали всю поэзию этих мелодий".

После смерти в 1807 г. своего дяди, первого руководителя орловского хора Ивана Трофимовича Соколова – возглавил цыганскую капеллу. Одаренный музыкально, темперамент-ный дирижер, танцор, гитарист-импровизатор, Илья Осипо-вич Соколов обучал цыган искусству драматически выразительного пения, работал над театрализацией концер-та, развивал peпертуap. Именно с приходом Ильи Соколова можно говорить о профессионализации музыкального испол-нительства цыган, о создании оригинальной сценической формы выступления цыганского музыкального коллектива. Заложенные в XIX веке основы сценических выступлений цыган сохранились и по сей день. Среди возникших в хоре Ильи Соколова "транскрипций" были столь художественно яркие и популярные образцы, что цыгане использовали их в репертуаре больше столетия. Возникали и исчезали цыган-ские ансамбли, появлялись новые "звезды", но такие "изюминки" как "Слышишь ли", "Вспомни, вспомни, мой любезный", "Размолодчики", "Не вечерняя заря" продолжают жить в новых исполнительских версиях. Илья Соколов и сам сочинял песни: "Хожу я по улице", "Гей, вы, улане". Им создан также вариант песни "Слышишь - разумеешь".

Как при И.Т. Соколове, так и при И.О. Соколове в репер-туаре хора были только русские песни ("Во поле берёза стояла", "Ах вы сени, мои сени", "Из-под дуба, из-под вяза", "Мне моркотно, молоденьке", "Ах, по улице молодец идёт" "Не бушуйте вы, ветры буйные", "Ах, матушка, голова болит", "Пряха, моя пряха", "Вечерком красна девица", "Что отуманилась", "За Уралом, за рекой", "Не будите меня, молоду", "Чернобровый, черноглазый", "Ивушка, ивушка зелёная", "Шла девица за водой", "Ах, когда б я прежде знала", "Стонет сизый голубочек", "Лучинушка, лучинушка берёзовая", "Вечор был я на почтовом на дворе", "Я не знала ни о чём в свете тужить", "Ах ты, молодость", "Вы осенние, ветры буйные", "Уж как пал туман", "Чем тебя я огорчила"). Тем не менее, во всех источниках того времени указывается на особую цыганскую манеру исполнения русских песен. Именно умением спеть русскую песню "по-цыгански", очевидно, и привлекали цыганские хоры к себе внимание русской публики.

Не позднее 1807 года цыгане из соколовского хора графа Орлова получили от него вольную и были освобождены от крепостной зависимости. Войну 1812 года они встретили уже свободными людьми. С началом боевых действий молодые мужчины вступили в гусарские и уланские войска, а старики и женщины пожертвовали на нужды армии свои сбережения. Часть участников хора вместе с Ильей Соколовым посели-лись в Москве и стали выступать как вольная концертная труппа, гастролирующая по российским городам. Слава хора росла. Звездами первой величины стали солистки Стеша и Таня, певицы с прекрасными голосами и драматическим талантом. Позднее в этом же хоре стал работать талан-тливый певец и хореограф Иван Васильев – друг А.Н. Островского, А.А. Григорьева, А.А. Фета. Орлов-Чесменский обращался со своими крепостными цыганами мягко и немало сделал для того, чтобы его исполнители не затерялись среди огромного множества столичных и провинциальных хоров. Поначалу цыгане соколовского хора выступали на званых обедах, балах, маскарадах. Потом их можно было увидеть на народных гуляниях, в домах москов-ских купцов и аристократов. В доме П.В. Нащокина их много раз слушал А.С. Пушкин ("цыгана Илью" и "удаль плясовую" поэт вспомнил в одном из своих стихотворений); их пение в доме писателя Н.Ф. Павлова на обеде в честь Ференца Листа привело в восторг виновника торжества, весьма требовательного музыканта. Среди гостей был А. И. Герцен, который тоже изумился мастерству цыган.

Цыгане Ильи Соколова сделались московской достоприме-чательностью – по воспоминаниям современников, послу-шать их специально приезжали в Москву со всех концов России. К ним часто возили иностранцев-путешественников и знаменитых гастролеров-музыкантов (в том числе Анджелику Каталани, Ференца Листа, Полину Виардо). Их пение восхищало А. Пушкина и М. Глинку, А. Верстовского и А. Герцена, И. Тургенева, А. Островского, Ап. Григорьева, А. Фета, молодого Л. Толстого – многих и многих деятелей русской культуры, для которых общение с ними являлось мощным творческим стимулом.

На протяжении века русская пресса ревностно следила за судьбой этой уникальной труппы. Театральные и музыкаль-ные репортеры и критики отмечали появление новых солистов, новинки в репертуаре, изменения в характере пения, в костюмах, выражали мнения публики, разноречи-вые толки. В ноябре 1838 года "Северная пчела" так откликнулась на выступление цыган в Павловске: "...Вошел хор цыган. Женщины сели полукругом посередине залы... Мужчины стали позади стульев, а в середине полукруга стал, с гитарою в руках, хоревод, известный Илья Осипович! Запели сперва заунывную песню. Соловьиный голосок прославленной покойным Пушкиным Тани разнесся по залу и зашевелил сердца слушателей. Потом пошли разные песни, заунывные и плясовые... Радость и веселье лились в душу вместе с родными напевами, с удальством русской песни". Пляшущий Илья всегда привлекал особое внимание публики. "Хоревод, знаменитый Илья, – весь пламя, молния, а не человек. Он запевает, аккомпанирует на гитаре, бьет в такт ногами, приплясывает, дрожит, воспла-меняет, жжет словами и припевами. В нем демон, в нем беснующаяся мелодия... Смотря на него и слушая его, чувствуете, что все нервы в вас трепещут, а в сердце кипит что-то невыразимое".

Выступление хора впечатляло как род драматического действа в духе древневосточных культовых танцев, экстатических песнопений индийских жриц, египетских алмей. "При лихих напевах, при бурных порывах мелодии – это хор вакханок! Глаза горят, лица воспламеняются каким-то восторгом... Цыганки поют и действуют, обращаясь одна к другой, будто в споре, в жарком разговоре. Не слыша слов, вы подумаете, что эти женщины совершают какое-то языческое таинство перед идолом", – так увлеченно описывает концерт цыганского хора обозреватель "Северной пчелы" в 1838 г.

А.И. Герцен в своих дневниках отмечал драматическое и магическое начала в цыганском исполнительстве: "Музыка цыган, их пение не есть просто пение, а драма, в которой солист увлекает хор – безгранично и буйно. Понять легко, почему на вакханалиях цыгане делают такой эффект".

Любопытные штрихи к образу Ильи Соколова добавляет М.Н. Загоскин. Он отличается от предыдущих авторов тем, что не увлечен цыганским искусством, в его взгляде сквозит нотка высокомерия, если не брезгливости, но даже столь предвзятый критик в конце сдается: "...Один из цыган, детина среднего роста, в обшитом позументом казакине, вышел вперед; он держал в руках гитару... Тут, этот, почти семидесятилетний, бандурист ударил по струнам своей гитары. Глаза его засверкали... Цыган махнул отрывисто правою рукою, и вот грянул хор и разразился каким-то ураганом оглушающих, диких и в то же время каких-то гармонических звуков".

Илье Осиповичу Соколову суждено было прожить долгую жизнь: известно, что его знал и слышал даже Л.Н. Толстой, когда Соколов был уже глубоким стариком. Лев Толстой писал: "Было время, когда на Руси ни одной музыки не любили больше цыганской". Он считал цыганскую музыку оригинальной, народной, и оставил прекрасное описание выступления цыган.

Умер Илья Осипович Соколов 30 марта 1848 г. В этот день московские цыгане объявили траур. После его смерти руководителем хора стал талантливый артист Иван Василь-евич Васильев

 

Основной источник: Цыгане в России